Леонтий БУКШТЕЙН
«Мамы всякие нужны, мамы всякие важны…» Поэт был прав. Но, следуя его же логике, скажем, что из всех мам для нас важнейшими являются те, кто служит детям самозабвенно и без перерывов на обед.
И такие в России есть.
Как правило, работают они в детских заведениях, где особенно нужна их забота: в яслях и детских садах, в педиатрических больницах и санаториях. И, конечно же, в школах.
Именно от «школьных мам» зависит, какими словами будут поминать взрослые граждане свои школьные годы. Да, собственно, и то, какой со временем станет страна. Одна из таких мам — директор 354-й московской школы Татьяна Родионова.
НЕОБЫЧНОЙ ШКОЛЕ — НЕОБЫЧНОЕ ЗДАНИЕ
Школьных зданий, подобных этому, в России немного, а может, и вообще нет. На его месте с 1935 года стояла стандартная школьная коробка. За четыре с лишним десятилетия она обветшала, и в начале 80-х годов здесь произвели капитальный ремонт, оставив стены, сменив междуэтажные перекрытия и оконные рамы, обновив отделку. Минуло еще два десятилетия, и пришла пора заменить уже все здание. Такой же стандартной, хотя и слегка модернизированной коробкой. Мало ли их стоит по России!
Тогда-то и началась эпопея школы под номером 354. Она находится в исторической зоне города — в старом Лефортовском переулке, на территории бывшей Немецкой слободы. Рядом — церковка, напротив, наискосок, на прежней Немецкой улице, стоял дом, принадлежавший домовладельцу Скворцову, где, как утверждают многие историки, родился Пушкин. Возвести в этом тихом славном месте стандартную коробку могли бы лишь очень спокойные люди. Таких, естественно, нашлось немало.
Но только не директор 354-й, Татьяна Константиновна Родионова. Она и выступила с довольно смелой по тем временам идеей построить школьное здание, отвечающее европейским стандартам. Но сколько же здравых идей в нашей стране погибало от вердикта из двух слов: нет денег!
Демарш Татьяны Константиновны объясним: и сама директор, и ее учителя, и школьники не раз и не два побывали за рубежом, как говорится, видали виды. Еще до официального разрешения строить исходя из нестандартных проектных и архитектурных решений с перепланировкой холлов, залов, кабинетов и рекреаций госпожа Родионова принялась пропагандировать создание ни на что прежнее не похожего проекта. На это ушло два года.
Старое здание снесли, детей распределили по соседним школам, приступили к рытью котлованов. Что-то уже вытанцовывалось, когда грянул дефолт. Тем не менее она каким-то образом добилась начала работ. Подружилась со строителями, настояла, чтобы на объект пришел старейший, опытнейший прораб Александр Яковлевич Долгонос.
В один из вторников 1999 года Родионова улетела на международную конференцию в Швецию. Вернулась в пятницу на той же неделе. А дома на столе — записка от мужа: проект отменили, технику с объекта вывезли. Оставался последний и очень рискованный шаг — пробиться на заседание Правительства Москвы и доказать там собственную правоту. Это не сказка: подключив высокопоставленных работников префектуры, рассказала с трибуны о педагогах и их учениках, обрисовав еще раз, в каком месте строится новое здание. В общем, продолжала стоять на своем.
Ее полностью поддержал заместитель префекта Сергей Юрьевич Федоров, доказав высокому собранию, что в исторической зоне города лучше строить не безликие типовые здания, а что-нибудь попривлекательнее. Конечно, выступавшие затем ораторы резко критиковали попытки «самоуправства» в застройке города, подозревали инициаторов в желании пустить бюджетные деньги на «финтифлюшки и украшательство».
Главмосстрой вообще дал «честное пионерское», что типовое здание возведет за год, а не будет два года упражняться на нестандартном объекте, как того хочет директор… Самое интересное, что в этом споре все были по-своему правы. Только, как сказала Родионова, должны перевесить интересы детей. Так и случилось. Стройку возобновили. И там неотлучно хозяйничал прораб А.Я. Долгонос.
«ГРОТ ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН!»
Беспокойная Родионова не ограничилась борьбой за нестандартную архитектуру. Внутри здания в первые же месяцы после возведения коробки начались чудеса не менее потрясающие. Ей не нравились планировка холлов, распределение на этажах залов и комнат для творчества, отделка стен и потолков, конструкция крыши, покрытия полов, лестниц и лестничных площадок, системы вентиляции и кондиционирования, ручки дверей, сантехника туалетов, светильники и настольные лампы, конфигурация актового зала и отсутствие радиофикации на всей территории школы. Апофеоз притязаний госпожи Родионовой — нужно по другому маршруту проложить теплотрассу. Сделать не по готовому проекту, а так, чтобы сохранить липовую аллею. Иначе она подлежала вырубке, поскольку находилась аккурат над будущей теплотрассой.
Однако, согласитесь, было бы странно, если бы директор школы с экологическим уклоном (одновременно и с физико-математическим) равнодушно согласилась с безжалостным проектом. На фоне всего этого два фонтана в вестибюле первого этажа, грот с зеркалами и мини-водопадом на втором, мини-зоопарк, актовый зал со сценой и балконом, под стать какому-нибудь ДК небольшого города, — все это уже казалось мелочами. Но их постоянно запрещали, грозились прийти и порушить строгие архитекторы. Не вышло. А теперь они же водят сюда экскурсии: вот, мол, как надо и как мы умеем строить…
УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И УЧИТЬСЯ
Мы обошли всю школу. Я приглядывался к попадавшимся на пути детям, неизменно сообщавшим директору о своих оценках, полученных сегодня. Все ребята были чистенькими, причесанными. Удивляли блестящие полы, двери, полированные на манер офисных, оригинальный дизайн коридоров и классов. Мы посетили столовую, залы, учебные аудитории, комнаты для занятий музыкой и лепкой, два тренажерных и четыре спортивных зала, шесть лингафонных кабинетов, специальный класс по экологии, малый и большой зимние сады, где кофейные деревья и цветут, и плодоносят… Нигде не было ни соринки, ни пылинки, ни царапинки… А в мини-пруду плавали цветущие лилии…
Зданию два года. В нем ежедневно проводят по 7—12 часов около 700 детей и 90 учителей, не считая остальных сотрудников. Или у них у всех уже одно общее представление о том, что хорошо и что плохо? Похоже на то.
Надо ли после этого удивляться, что школа славится сплошной успеваемостью? Ее выпускников сразу же после получения аттестата зрелости «с руками отрывают» Технический университет им. Н.Э. Баумана и вузы экологического профиля. Фамилий учеников этой школы не встретишь (боже упаси!) в милицейских сводках. И все это передается из поколения в поколение: в 354-ой учатся дети и внуки ее прежних воспитанников.
Здешние педагоги — постоянные участники международных симпозиумов, семинаров и встреч. И сами также часто принимают у себя зарубежные делегации. То есть, как выражались в советское время, это образцово-показательная школа. Только при полном отсутствии процветавшей в СССР пошлой показухи.
— Татьяна Константиновна, — интересуюсь, — как начиналась ваша карьера педагога и директора школы?
— Я еще сама была школьницей, когда мама брала меня на родительские собрания в класс к младшей сестре. И вот я сижу, слушаю учителя и думаю: «А я бы не так сказала, не так бы преподнесла». Что-то во мне толкалось. Может, это и была моя репетиция будущей жизни? Так и получилось. Учителем я не работала, начала сразу с должности заместителя директора школы.
— Есть такое выражение: дело всей жизни. У вас это, скорее всего, создание вот такой замечательной школы…
— Школу строили всем миром. Спасибо и Правительству Москвы, и префекту ЦАО, и его заместителю, и «Мосводоканалу» — нашему шефу уже в течение многих лет. Причем это шефы не для галочки. Во всем, что касается удобства и эффективной учебы детей, — они реальные помощники. Начиная с генерального директора Станислава Владимировича Храменкова, заместителя генерального директора по строительству Александра Петровича Зарубина и заместителя генерального директора по социальным вопросам Николая Ивановича Наумова. На этих «трех китах» мы и стоим.
Школа пользуется их научно-исследовательскими базами на Истре, биостанциями в других местах, уникальным музеем воды. Наши ребята отдыхают летом в лагерях «Мосводоканала» по льготным путевкам. У нас учится уже несколько поколений детей работников «Мосводоканала».
Я вообще думаю так: семья — это дети, родители и… учителя. Вот так, и никак иначе. Поэтому, когда в школе возникают проблемы, я могу просто позвонить в «Мосводоканал» и сказать: у нас трудности. А еще я могу обратиться к любому родителю, и проблема будет решаться. Что бы ни случилось в нашей жизни, родители (а все вместе они владеют десятками профессий) всегда помогут «по своей линии». У нас тут нет чужих.
— Вы сами сказали, что здесь одна семья. Часто о женщинах, всю душу отдающих детям, говорят: «Сумасшедшая мама!» Вы не очень обидитесь, если я так вас назову?
— Может, вы и правы. Хотя… Для меня важнее всего то, как меня назовут, когда вырастут, мои дети. Из моей школы.