СТОКГОЛЬМ

Марина КОВАЛЬСКАЯ
Фото Серен Колбинг, Рольф Райан

…Он хо­рош в лю­бое вре­мя го­да. В не се­зон – осо­бен­но.
Ино­гда мне ка­жет­ся, что сю­да во­об­ще на­до при­ез­жать не ле­том, а зи­мой. Все эти фьор­ды, от­кры­ва­ю­щи­е­ся с па­ро­ма, бух­точ­ки с ях­та­ми, ма­лень­кие вил­лоч­ки и кот­те­д­жи на даль­них бе­ре­гах, слов­но иг­ру­шеч­ные – все это кра­си­во, и осо­бен­но, ко­неч­но же, ле­том. Но зи­мой, в кон­це ян­ва­ре, ког­да снег уже со­шел и уже нет сы­ро­с­ти и про­моз­г­ло­с­ти, по­то­му как теп­лое те­че­ние смяг­ча­ет все-та­ки кли­мат, и это толь­ко для Ев­ро­пы Шве­ция – се­вер­ная стра­на, а по на­шим мер­кам все сов­сем не так… – так вот имен­но зи­мой ли­нии чет­че, а воз­дух во­круг столь прон­зи­тель­но про­зра­чен и как-то да­же зво­нок, что его од­но­го впол­не до­ста­точ­но… И уже не нуж­но ни до­сто­при­ме­ча­тель­но­с­тей, ни экс­кур­си­он­ной про­грам­мы.
В кон­це ян­ва­ря ули­цы, как и ле­том, на­чи­на­ют мыть шам­пу­нем, а цве­точ­ни­ки вы­но­сят на ули­цу цве­ты в гор­ш­ках и кор­зин­ках. И все эти жел­тые при­му­лы и ли­ло­вые и бе­лые цик­ла­ме­ны, неж­ней­шие снеж­ные баль­за­ми­ны и иголь­ча­тые хри­зан­те­мы всех цве­тов ра­ду­ги не мерз­нут сов­сем. На­про­тив, толь­ко еще све­жее…
Сто­ли­ки в улич­ных ка­фе еще не вы­та­с­ки­ва­ют, но две­ри в ба­ры и ре­с­то­ран­чи­ки ос­тав­ля­ют от­кры­ты­ми. И от­ту­да до­но­сят­ся теп­лые слад­кие за­па­хи – то ли пи­ро­гов, то ли сдоб­ных бу­ло­чек. И, ко­неч­но же, све­же­мо­ло­то­го ко­фе. В них то ли за­в­т­ра­ка­ют, то ли обе­да­ют оби­та­те­ли близ­ле­жа­щих до­мов, ве­дут не­спеш­ные раз­го­во­ры, из­ред­ка пе­ре­бра­сы­ва­ясь ни­че­го не зна­ча­щи­ми реп­ли­ка­ми. На чу­жа­ка не про­сто не об­ра­ща­ют вни­ма­ния, а да­же лиш­не­го взгля­да не бро­сят. Мож­но пить свой эс­прес­со с ко­нь­я­ком или ка­пуч­чи­но с ко­ри­цей, смо­т­реть в ок­но, греть ру­ки о го­ря­чую чаш­ку, ду­мать о Моск­ве или о теп­лых стра­нах. Или про­сто об­ду­мы­вать но­вый мар­ш­рут.
Впро­чем, ка­кой мо­жет быть мар­ш­рут? Gamla Stan (Ста­рый го­род) не то что­бы пуст, но как-то ме­с­та­ми пу­с­ты­нен… Нет толп ту­ри­с­тов – ведь не се­зон же. Встре­ча­ют­ся лишь от­дель­ные пра­зд­но­ша­та­ю­щи­е­ся граж­да­не, по оди­ноч­ке и па­роч­ка­ми, но так, из­ред­ка и где-то вда­ле­ке. Не то что нос к но­су не столк­нуть­ся, но да­же и не поз­до­ро­вать­ся…
Цен­т­раль­ная ули­ца пол­на на­ро­ду в лю­бое вре­мя су­ток, но сто­ит ныр­нуть в пе­ре­улок, как ока­зы­ва­ешь­ся в со­вер­шен­но пу­с­том, поч­ти не­о­би­та­е­мом го­ро­де… то ли сред­не­ве­ко­вом, то ли фан­та­с­ти­че­с­ком. Или во­об­ще вы­ду­ман­ном. Лишь окош­ки кое-где от­кры­ты, и из них нет-нет да и вы­гля­нет ка­кой-ни­будь па­рень в фут­бол­ке, что­бы по­пра­вить фо­нарь, или том­ная ма­тро­на – про­сто по­смо­т­реть, что де­ла­ет­ся на ули­це…
Ста­рый го­род из кон­ца в ко­нец мож­но прой­ти ми­нут за двад­цать – бы­с­т­рым ша­гом, ко­неч­но. А не­спеш­но бро­дить по не­му мож­но до бес­ко­неч­но­с­ти. Уз­кие пе­ре­ул­ки ши­ри­ной мень­ше ме­т­ра – в них слож­но ра­зой­тись двум взрос­лым лю­дям, да­же не очень плот­ной ком­плек­ции. А сте­ны со­сед­них до­мов мож­но по­тро­гать обе­и­ми ру­ка­ми од­но­вре­мен­но… Ка­кие-то иг­ри­вые в сво­ей из­ви­ли­с­то­с­ти улоч­ки, лу­ча­ми схо­дя­щи­е­ся на ма­лень­ких, поч­ти иг­ру­шеч­ных не пло­ща­дях – пло­ща­доч­ках, увен­чан­ных ино­гда фон­та­ном или скульп­ту­рой… Под­во­рот­ни и ту­пи­ки с ма­лень­ки­ми дво­ри­ка­ми, за­кры­ты­ми от по­сто­рон­них вы­со­ки­ми чу­гун­ны­ми ре­шет­ка­ми…
Я на­бре­ла там на ка­кой-то ули­це на стран­ную су­ве­нир­ную лав­ку. Ма­лень­кие стек­лян­ные и фар­фо­ро­вые фи­гур­ки, тря­пич­ные кук­лы и смеш­ные кло­уны в ос­тро­но­сых шля­пах, брас­ле­ты из бус и ра­ку­шек, рас­пис­ные ме­тал­ли­че­с­кие шка­тул­ки, вол­шеб­ный фо­нарь, пер­ла­му­т­ро­вая му­зы­каль­ная шка­тул­ка и еще мно­го-мно­го вся­кой мел­кой вся­чи­ны, ко­то­рую мож­но бы­ло рас­сма­т­ри­вать ча­са­ми. А посе­ре­ди­не – за­кры­тая бе­ле­ная печь, за­ме­ня­ю­щая и ба­та­реи, и цен­т­раль­ное отоп­ле­ние, на ко­то­рой си­дел ог­ром­ный, с ре­бен­ка, на­вер­ное, Карл­сон – в си­них шта­нах на лям­ке с боль­шой жел­той пу­го­ви­цей, с жел­то-си­ним на­ци­о­наль­ным флаж­ком в ру­ках и в крас­но-бе­лой по­ло­са­той май­ке. По­че­му-то очень по­хо­жий на Спар­та­ка Ми­шу­ли­на. Или мне про­сто по­ка­за­лось?..
Хо­зяй­ка лав­ки, се­дая ста­ру­ха ка­ко­го-то не­ве­ро­ят­но вы­со­ко­го рос­та в си­ре­не­вом сте­га­ном ха­ла­те и рас­ши­тых бу­са­ми и кре­с­ти­ком ун­тах, ко­то­рой не хва­та­ло раз­ве что чеп­ца, вы­шла мне на­вст­ре­чу и ска­за­ла по­че­му-то по-фран­цуз­ски:
– Bonjour…
И по­смо­т­ре­ла мне пря­мо в гла­за – так стро­го-стро­го.
Я за­шла в эту су­ве­нир­ную лав­ку про­сто так, не за чем, из обыч­но­го пра­зд­но­го лю­бо­пыт­ст­ва. По­па­лась на пу­ти – по­че­му бы не зай­ти? Но под этим при­сталь­ным взгля­дом мне ста­ло по­че­му-то не­лов­ко, и, что­бы как-то скрыть эту не­лов­кость, вы­кру­тить­ся, я по­ду­ма­ла, что на­до обя­за­тель­но что-то ку­пить. Тем бо­лее что су­ве­ни­ры все рав­но бы­ли нуж­ны.
img src=”/images/mag/2004_06/87-2.jpg” width=”250″ height=”187″ hspace=”5″ align=”left”>Я вы­бра­ла хо­ро­вод крас­но-си­них фар­фо­ро­вых де­во­чек на та­ре­лоч­ке, в бе­лых чеп­цах и с бу­ке­ти­ка­ми по­ле­вых цве­тов в ру­ках, ко­рич­не­вую ку­д­ря­вую мар­тыш­ку в ро­зо­вых вя­за­ных шор­тах, всю в ко­леч­ках, по­хо­жую на ба­раш­ка, зна­чок со швед­ским флаж­ком и над­пи­сью «I love Stockholm», ко­то­рый тут же на­це­пи­ла на курт­ку, и си­не­го оло­вян­но­го ры­ца­ря – на ко­не, в шле­ме с бе­лым стра­у­си­ным плю­ма­жем и тон­ким ос­т­рым ко­пь­ем.
Вы­ва­ли­ла это все на при­ла­вок пе­ред ста­ру­хой и по­смо­т­ре­ла на нее, как она на ме­ня, – стро­го-стро­го.
– Present? – спро­си­ла ста­ру­ха, толь­ко те­перь уже по­че­му-то по-ан­г­лий­ски.
<Я кив­ну­ла. И она рас­плы­лась в одо­б­ря­ю­щей улыб­ке.
По­сле че­го при­ня­лась до­ста­вать от­ку­да-то из-под при­лав­ка цвет­ные, в кле­точ­ку, в по­ло­соч­ку и в цве­то­чек па­ке­ти­ки, куль­ки, ме­шоч­ки и ко­ро­боч­ки.
Я по­хо­ди­ла, на­вер­ное, на вол­х­ва с рож­де­ст­вен­ски­ми да­рам, ког­да вы­хо­ди­ла из этой лав­ки… А вслед мне ше­ле­с­те­ло «Adieu, le petit …», пе­ре­би­ва­е­мое про­щаль­ным зво­ном ко­ло­коль­чи­ка…
Сток­гольм – это как лю­бовь с пер­во­го взгля­да.
Он тор­же­ст­ве­нен и строг в сво­их па­но­рам­ных ви­дах, от­кры­ва­ю­щих­ся с бес­ко­неч­ных на­бе­реж­ных. Раз­но­цвет­ные до­ма, вы­ст­ро­ив­ши­е­ся в ряд, строй­ные двор­цы, за­стыв­шие в ве­ли­че­ст­вен­ном мол­ча­нии, баш­ни ча­со­вен, прон­за­ю­щие не­бо, рас­цве­чен­ные ог­ня­ми па­рад­ные ули­цы… Но за всем этим кро­ет­ся сов­сем дру­гой го­род – ти­хий, не­спеш­ный, до­маш­ний. На­до толь­ко его уви­деть, су­меть раз­гля­деть…