МАРИЯ АРОНОВА. «Я ХОРОШИЙ МАТЕРИАЛ, НО МНЕ НУЖЕН ГОНЧАР»

Юрий КУЗЬМИН,
Дарья СУХОДОЛЬСКАЯ

«КОГ­ДА СРАВ­НИ­ВА­ЮТ РОЛЬ С РО­ДА­МИ, ТО ЭТО ПРО МЕ­НЯ. Я ТЯ­ЖЕ­ЛО­ВЕС­НАЯ АКА­ДЕ­МИ­чЕ­С­КАЯ АК­Т­РИ­СА. НЕ­СКОЛЬ­КО МЕ­СЯ­ЦЕВ РЕ­ПЕ­ТИ­ЦИЙ, ПО­СЛЕ КО­ТО­РЫХ ВЫ­ХО­ДИТ СПЕК­ТАКЛЬ. И НА ДЕ­СЯ­ТЫЙ РАЗ, НА­ВЕР­НОЕ, Я НА­чИ­НАЮ ПО­НИ­МАТЬ, КАК ИГ­РАТЬ».

Ма­рия, ска­жи­те, по­жа­луй­ста, что вы за че­ло­век: мяг­кий,
ав­то­ри­тар­ный, об­щи­тель­ный?

– Ду­маю, что я, как лю­бой нор­маль­ный че­ло­век, со­че­таю в се­бе ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во са­мых раз­ных ка­честв. Я аб­со­лют­ный экс­тра­верт. Эта чер­та у ме­ня еще в дет­ст­ве про­яв­ля­лась. Лич­но­ст­ные ка­че­ст­ва че­ло­ве­ка, по-мо­е­му, во мно­гом за­ви­сят от его ге­не­ти­че­с­ко­го на­сле­дия. Бу­ду­чи ре­бен­ком, я иг­ра­ла с ог­ром­ны­ми кук­ла­ми, все­гда вста­ва­ла на та­бу­рет­ки, что­бы быть вы­ше и за­мет­нее, мно­го кри­ча­ла и во­об­ще стре­ми­лась при­вле­кать к се­бе как мож­но боль­ше вни­ма­ния. В ре­зуль­та­те ста­ла ак­т­ри­сой. Брат же мой в дет­ст­ве иг­рал с ми­к­ро­ско­пи­че­с­ки­ми иг­руш­ка­ми, а ког­да вы­рос, стал ико­но­пис­цем и ху­дож­ни­ком-ре­с­та­в­ра­то­ром.
Мне ка­жет­ся, я че­ло­век не­пло­хой, хо­тя имею ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во не­до­стат­ков, ко­то­рые мне бы хо­те­лось ис­ко­ре­нить в се­бе. Но сде­лать это не­про­сто. Для это­го нуж­на ко­лос­саль­ная ра­бо­та.

Пред­по­ло­жим, вы их ис­ко­ре­ни­те, и… бу­дет скуч­но…

– Да нет. На­при­мер, я ле­ни­ва, ма­ло чи­таю. Что­бы сесть с кни­гой вот так про­сто… это мне не да­но. Мне нуж­но се­бя за­ста­вить. Ду­маю, что ес­ли бы я по­бе­ди­ла эти ка­че­ст­ва, мне бы­ло бы луч­ше и сов­сем не­скуч­но. И еще – ес­ли бы я не бы­ла ле­ни­ва и луч­ше учи­лась в шко­ле, то я бы сей­час мог­ла боль­ше по­мо­гать сво­е­му сы­ну де­лать уро­ки. Сей­час же для ме­ня маль­чик, ре­ша­ю­щий ма­те­ма­ти­че­с­кую за­да­чу, – царь и бог. Это, ко­неч­но, шут­ка, но все же есть мас­са ка­честв, ко­то­рых мне не хва­та­ет.

А ка­кие ка­че­ст­ва вы су­ме­ли ре­а­ли­зо­вать в се­бе как по­ложи­тель­ные?

– Я очень обя­за­тель­на, я до­б­рый че­ло­век, на­деж­ный. По-мо­е­му, я хо­ро­шая мать и хо­ро­ший друг. Ду­маю, что это не­ма­ло­важ­но. Но это не це­ли­ком моя за­слу­га. Я ду­маю, что это ге­ни­аль­ная ра­бо­та ро­ди­те­лей. Я очень хо­чу со­от­вет­ст­во­вать сво­им ро­ди­те­лям, хо­чу то­го, что­бы че­рез ме­ня луч­шие ка­че­ст­ва их и всех мо­их пред­ков пе­ре­да­лись мо­им де­тям. Сей­час мне очень тя­же­ло – сы­ну 14 лет, это кош­мар­ный воз­раст. Я те­ря­юсь, и мне ос­т­ро не хва­та­ет ма­мы. Ино­гда ду­маю: «Гос­по­ди, мне бы хва­ти­ло толь­ко 15 ми­нут, что­бы с ней по­го­во­рить, по­со­ве­то­вать­ся». Сей­час мне это не­об­хо­ди­мо. Я бы за­да­ла ма­ме во­прос: «Те­ря­ли ли они с па­пой на­деж­ду, ког­да ме­ня рас­ти­ли». Я ведь бы­ла очень не­од­но­знач­ным ре­бен­ком, и ро­ди­те­лям на­до бы­ло очень силь­но ме­ня лю­бить и очень силь­но ве­рить в свои си­лы, что­бы по­ни­мать, что из этой Маш­ки мо­жет ког­да-ни­будь по­лу­чить­ся че­ло­век. Так что сей­час мне очень не хва­та­ет в жиз­ни стар­шей жен­щи­ны и ее со­ве­тов.

А вы, во­об­ще, ма­ми­на доч­ка?

– Да, на­вер­ное, хо­тя на 100% по­хо­жа на от­ца. Од­на­ко ду­маю, что ес­ли бы мы жи­ли с па­пой сей­час под од­ной кры­шей, то вряд ли страш­но лю­би­ли друг дру­га. Ко­неч­но, я люб­лю его до оду­ри, но жить вме­с­те нам бы­ло бы слож­но, по­то­му что я аб­со­лют­но ско­пи­ро­ван­ный с не­го че­ло­век. Мы бы­ли бы как две бом­бы.
Да, я ма­ми­на доч­ка, она все­гда ве­ла ме­ня по жиз­ни. Ее мне сей­час и не хва­та­ет. Ино­гда я вспо­ми­наю сло­ва ро­ди­те­лей, ко­то­рые про­из­но­си­лись ими в мо­мен­ты от­ча­я­ния: «Ну на до­лю бы се­кун­ды свою баш­ку по­ста­вить на твои пле­чи. Что бы ты хоть чуть-чуть нас оце­ни­ла!» Ино­гда мне жа­лу­ют­ся по­друж­ки на то, что по­ссо­ри­лись с ма­ма­ми. Я им го­во­рю: «Ког­да ухо­дят ро­ди­те­ли, боль­ше все­го ужас­но не то, что ты мгно­вен­но ста­но­вишь­ся взрос­лым че­ло­ве­ком, а то, что ты не по­мнишь поч­ти ни­ка­ких сво­их хо­ро­ших по­ступ­ков по от­но­ше­нию к ним. Ты по­мнишь толь­ко свои рез­кие сло­ва, ка­кую-то не­спра­вед­ли­вую си­ту­а­цию, мо­мен­ты, ког­да ты был не прав». На­вер­ное, это крест всех взрос­лых де­тей.

Вы бы хо­те­ли, что­бы ва­ши де­ти бы­ли по­хо­жи на ва­ших роди­те­лей?

– Ко­неч­но.

А из млад­шей доч­ки Си­мы ко­го хо­те­ли бы вы­ра­с­тить?

– Сей­час мне ка­жет­ся, что она со­вер­шен­но на ме­ня не­ по­хо­жа! На­при­мер, ес­ли она сле­за­ет с по­стель­ки без та­по­чек и я го­во­рю ей: «Си­ма, нель­зя!» – она за­ле­за­ет об­рат­но. Для ме­ня в ее воз­ра­с­те это бы­ло не­ре­аль­но. Я бы но­си­лась, би­лась го­ло­вой о сте­ну, то есть де­ла­ла бы все для то­го, что­бы об­ра­тить на се­бя вни­ма­ние. А здесь – ре­аль­ный ма­лю­сень­кий че­ло­ве­чек по­лу­то­ра лет, ко­то­рый спо­со­бен учить­ся. Я мо­гу у нее взять ка­кой-то пред­мет, по­ка­зать, что с ним де­лать, а она бу­дет смо­т­реть и по­вто­рять то, что я ей по­ка­зала. Это бы­ло не­воз­мож­но ни для ме­ня в дет­ст­ве, ни для Вла­ди­ка. Вла­дик – аб­со­лют­ная я, но еще ху­же. В нем столь­ко энер­гии, столь­ко на­ме­ша­но кро­вей, что его все это про­сто рас­пи­ра­ло, это был вождь крас­но­ко­жих в ку­бе.

Вы то­же вождь крас­но­ко­жих?

– Да бы­ла ког­да-то. Я бы­ла су­мас­шед­шим ре­бен­ком. Сей­час ос­те­пе­ни­лась. На ме­ня во мно­гом по­вли­я­ло рож­де­ние Си­мы, бес­по­кой­ст­во ку­да-то уш­ло. Не­дав­но я да­ва­ла ин­тер­вью, и по­сле не­го жур­на­ли­ст­ка мне ска­за­ла: «Вы зна­е­те, ка­кое-то стран­ное ощу­ще­ние… я с ва­ми раз­го­ва­ри­ваю и ви­жу, что вы аб­со­лют­но сча­ст­ли­вая жен­щи­на». Да, на­вер­ное, это так. Ког­да-то я не мог­ла уси­деть на ме­с­те: рва­лась то в те­атр, то в ин­сти­тут, то к дру­зь­ям… А те­перь я по­ни­маю, что ни­ку­да не хо­чу – толь­ко до­мой, к се­мье. А это ведь ве­ли­кое сча­с­тье для жен­щи­ны – ког­да она хо­чет ид­ти толь­ко до­мой, ког­да все удо­воль­ст­вия до­став­ля­ют об­ще­ние с де­ть­ми и за­бо­та о них. Это фан­та­с­ти­че­с­кое сча­с­тье.
я на­де­юсь, что уже все свое от­гу­ля­ла. Те­перь важ­ны толь­ко де­тиш­ки и муж. Моя ма­ма толь­ко так и жи­ла. Она бы­ла, не по­бо­юсь это­го сло­ва, свя­той жен­щи­ной. Вы­шла за­муж во взрос­лом воз­ра­с­те, бра­та она ро­ди­ла в 28 лет, а ме­ня – в 32. И все как-то у ма­мы бы­ло пра­виль­но, ос­но­ва­тель­но. Она счи­та­ла, что ес­ли ты взял­ся со­зда­вать се­мью, то дол­жен ро­дить де­тей, вы­ра­с­тить их. Для нее де­ти, се­мья, быт бы­ли не тя­же­лой но­шей, а ра­до­с­тью, все по­лу­ча­лось как-то фе­е­рич­но. Прав­да, я не ус­пе­ла по­го­во­рить с ней о том, хо­те­лось ли ей в жиз­ни че­го-то дру­го­го, кро­ме се­мьи. Ведь у всех бы­ва­ют ино­гда со­мне­ния, та­кое бес­по­кой­ное те­с­то во мне бро­дит…

В ва­шем вну­т­рен­нем ус­по­ко­е­нии муж сы­г­рал роль?

– Не­со­мнен­но. Он мне всех за­ме­нил. Я не­од­но­крат­но об этом го­во­ри­ла и бу­ду про­дол­жать го­во­рить. Же­ня – очень так­тич­ный че­ло­век, он хо­дит, не ото­дви­гая пред­ме­тов.
Кро­ме то­го, он по­ни­ма­ет, что ключ ко мне – че­рез Вла­ди­ка, и ему на­до ис­кать с ним об­щий язык. А это очень тя­же­ло жить все вре­мя с ощу­ще­ни­ем то­го, что ты дол­жен лю­бить и счи­тать­ся с кем-то еще. По­на­ча­лу я это­го не по­ни­ма­ла, а по­том ста­ла ста­вить се­бя на его ме­с­то. Что­бы бы­ло, ес­ли бы я во­шла в его жизнь и у не­го был бы ре­бе­нок, род­ной и слож­ный че­ло­век, вы­дер­жа­ла бы я этот эк­за­мен? Же­ня вы­дер­жи­ва­ет. Сей­час у нас по­яви­лась доч­ка, Же­ня к ней очень тре­пет­но от­но­сит­ся, мно­го вре­ме­ни про­во­дит. Я по­ни­маю, что ни­ка­кая ня­ня не бу­дет так хо­лить и ле­ле­ять эту де­воч­ку. Он в ней бук­валь­но рас­тво­ря­ет­ся. Да и во­об­ще, весь дом на нем.

Все ва­ши ро­ли аб­со­лют­но раз­но­пла­но­вые, и срав­ни­вать
их нель­зя. Но по­хо­жи ли вы на ко­го-то из сво­их ге­ро­инь?

– На­вер­ное, я от­ве­чу ба­наль­но. Нель­зя ро­дить роль, ес­ли в ней нет ни­че­го тво­е­го. По­то­му что все, о чем я го­во­ри­ла вы­ше, – это из спек­так­ля «Дя­дюш­кин сон». Ма­рья Алек­сан­д­ров­на Мос­ка­ле­ва, мать Зи­ны, аб­со­лют­но точ­но зна­ет, что нуж­но ее ре­бен­ку. А пра­виль­но это или не­пра­виль­но – уже дру­гой во­прос, в ко­то­ром на­до раз­би­рать­ся. У ме­ня то­же был пе­ри­од, ког­да я, в серд­цах, счи­та­ла, что Вла­дик ни­че­го не со­об­ра­жа­ет, есть толь­ко я, ко­то­рая все зна­ет. Так что эта ге­ро­и­ня мне близ­ка. Про­ня Про­ко­пов­на из спек­так­ля «За дву­мя зай­ца­ми» – че­ло­век, ко­то­рый лю­бит. Она лю­бит ис­то­во, и ей боль­ше ни­че­го не нуж­но в жиз­ни. Пусть она стран­ная, смеш­ная, не­ле­пая, не­кра­си­вая, но она тра­гич­на. Чув­ст­ва­ми иг­рать нель­зя. И в мо­ей жиз­ни бы­ли та­кие от­но­ше­ния. Так что я ду­маю, что по­хо­жа на всех сво­их ге­ро­инь.

А на им­пе­ра­т­ри­цу Ека­те­ри­ну из «Цар­ской охо­ты»?

– Да, по­то­му что я то­же вста­ва­ла пе­ред вы­бо­ром. Эту роль мне очень ин­те­рес­но иг­рать, я ее обо­жаю. Стран­ные ощу­ще­ния на сце­не: как буд­то те­бя раз­ры­ва­ет на ча­с­ти, идет раз­дво­е­ние лич­но­с­ти, а по­том че­ло­век се­бя со­би­ра­ет, на­сту­па­ет на глот­ку сво­е­му са­мо­лю­бию, сво­им же­ла­ни­ям… Это очень за­хва­ты­ва­ю­ще.

Ка­кие ро­ли вам бли­же – ко­ме­дий­ные или тра­ги­че­с­кие?

– Мой лю­би­мый жанр – тра­ги­ко­ме­дия. Но сей­час я чув­ст­вую, что до­рос­ла до дра­ма­ти­че­с­ких, да­же тра­ги­че­с­ких ро­лей. Мне хо­чет­ся при­нять уча­с­тие в ка­ком-то боль­шом, мощ­ном спек­так­ле, где у ме­ня бы бы­ла боль­шая тра­ги­че­с­кая роль.

Что-то по­доб­ное на­ме­ча­ет­ся?

– По­ка нет. Сей­час жду с не­тер­пе­ни­ем ра­бо­ты с Ро­ма­ном Ко­за­ком, он ме­ня поз­вал в спек­такль в Пуш­кин­ском те­а­т­ре. Так что для ме­ня это, ко­неч­но, бу­дет ан­т­ре­при­за. Мне очень хо­чет­ся с ним по­ра­бо­тать. На мой взгляд, это мощ­ней­ший со­вре­мен­ный ре­жис­сер.

А Вах­тан­гов­ский те­атр стал ва­шим до­мом? Ста­ли ли ра­бота­ю­щие в нем мэ­т­ры на­шей сце­ны ва­ши­ми дру­зья­ми?

– Не­со­мнен­но. Я по­па­ла сю­да, ког­да учи­лась на вто­ром кур­се Щу­кин­ско­го учи­ли­ща бла­го­да­ря пред­ста­ви­тель­ни­це стар­ше­го по­ко­ле­ния ак­те­ров Вах­тан­гов­ско­го те­а­т­ра, на­шей ве­ли­ко­леп­ной ак­т­ри­се Ал­ле Алек­сан­д­ров­не Ка­зан­ской. Она, кста­ти, бы­ла ху­до­же­ст­вен­ным ру­ко­во­ди­те­лем Юли Рут­берг. Она же ме­ня по­со­ве­то­ва­ла ре­жис­се­ру Ар­ка­дию Фри­д­ри­хо­ви­чу Ка­цу на роль Бе­ло­те­ло­вой в «Же­нить­бе Баль­за­ми­но­ва».
И я при­жи­лась здесь. Для ме­ня, во­об­ще, очень важ­но ме­с­то, я очень не люб­лю ме­нять что-то. Я ча­с­то рас­ска­зы­ваю та­кую ис­то­рию: ког­да я толь­ко при­шла в те­атр, то ис­ка­ла ме­с­то, где мож­но бы­ло бы сло­жить свои ве­щи. Мне да­ли пу­с­той ящик. Я его от­кры­ла – а там на дне ле­жит рас­че­с­ка. Спра­ши­ваю: «чья?». Мне го­во­рят: «Во­об­ще-то, это стол Це­ли­ков­ской. Ско­рее все­го, это ее рас­че­с­ка». Я ее за­вер­ну­ла, по­ло­жи­ла в даль­ний угол ящи­ка. А по­том Кац го­во­рит: «По­ра уже оде­вать­ся в ре­пе­ти­ци­он­ный ко­с­тюм. При­не­си­те Аро­но­вой кри­но­лин». Са­ми, по­ни­ма­е­те, это це­лое со­бы­тие – Аро­но­вой най­ти кри­но­лин в те­а­т­ре Вах­тан­го­ва. Но на­шли, я на­де­ла на ре­пе­ти­цию, а ког­да ста­ла сни­мать, от­тя­ну­ла по­яс (там у нас – имен­ные мет­ки) и уви­де­ла мет­ку с фа­ми­ли­ей «Це­ли­ков­ская». Вот та­кая ис­то­рия. Как буд­то мне свер­ху по­ма­ха­ли и ска­за­ли: «Да­вай-да­вай, иди в этот те­атр».
Что же ка­са­ет­ся стар­ше­го по­ко­ле­ния, то оно в на­шем те­а­т­ре ве­ли­кое. Ми­ха­ил Алек­сан­д­ро­вич Уль­я­нов по-от­цов­ски ме­ня в те­атр при­нял.
Во­об­ще, у ме­ня хо­ро­шие от­но­ше­ния с те­а­т­ром. Да, не­спра­вед­ли­вые ве­щи с людь­ми слу­ча­ют­ся, но все-та­ки мно­гое за­ви­сит от че­ло­ве­ка, от то­го, что ты ви­дишь и что ты хо­чешь ви­деть. Мож­но прий­ти в гос­ти и дол­го го­во­рить с хо­зя­е­ва­ми о том, что у них несим­па­тич­ный ка­фель в ван­ной и ржа­вые тру­бы. А мож­но об­суж­дать пре­крас­ную биб­ли­о­те­ку, на­хо­дясь в ком­на­те, где не очень хо­ро­шие обои.
я ни­ког­да не жи­ла в те­а­т­ре в бук­валь­ном смыс­ле сло­ва, здесь для ме­ня все­гда толь­ко ра­бо­та. Да и дру­жу я с очень не­мно­ги­ми людь­ми в те­а­т­ре. Те­атр для ме­ня это все­гда ис­клю­чи­тель­но ме­с­то ра­бо­ты, он ни­ког­да не был ме­с­том мо­ей жиз­ни.

Что для вас ак­тер­ст­во – про­фес­сия, иг­ра, тя­же­лый труд?

– Тя­же­лей­ший труд. Я все­гда с бе­лой за­ви­с­тью смо­т­ре­ла на ак­те­ров, ко­то­рые мо­гут иг­рать с лег­ко­с­тью. Для ме­ня это ко­лос­саль­ное на­пря­же­ние. Я не­на­ви­жу но­вый ма­те­ри­ал, очень бо­юсь его, чув­ст­вую се­бя край­не не­уве­рен­но.
Не со все­ми ре­жис­се­ра­ми, а с те­ми, ко­то­рых я не знаю. По­то­му что есть ре­жис­се­ры, ко­то­рым я аб­со­лют­но до­ве­ряю. Я знаю, что я хо­ро­ший ма­те­ри­ал, но мне ну­жен гон­чар. И ес­ли ре­жис­сер – гон­чар, я ему от­да­юсь с по­тро­ха­ми.
Тут нель­зя не ска­зать о Вла­ди­ми­ре Вла­ди­ми­ро­ви­че Ива­но­ве, мо­ем пе­да­го­ге, че­ло­ве­ке, ко­то­рый со­здал ме­ня. Я ему без­мер­но бла­го­дар­на. У нас ис­тин­ная, про­фес­си­о­наль­ная лю­бовь по от­но­ше­нию друг к дру­гу. Я все­гда от­кры­та для не­го, а он все­гда до­ста­ет из ме­ня что-то но­вое. За что ему ог­ром­ное спа­си­бо. В этом, с мо­ей точ­ки зре­ния, лю­бовь ре­жис­се­ра к ар­ти­с­ту и про­яв­ля­ет­ся.
Но ра­бо­та над ро­лью все­гда про­хо­дит у ме­ня очень тя­же­ло. И ког­да срав­ни­ва­ют роль с ро­да­ми, то это про ме­ня. Я тя­же­ло­вес­ная ака­де­ми­че­с­кая ар­ти­ст­ка. Не­сколь­ко ме­ся­цев ре­пе­ти­ций, по­сле ко­то­рых вы­хо­дит спек­такль – и на де­ся­тый, на­вер­ное, я на­чи­наю по­ни­мать, как иг­рать.

А удо­воль­ст­вие от про­цес­са иг­ры вы по­лу­ча­е­те?

– Огромное. Я по­лу­чаю удо­воль­ст­вие от спек­так­ля, ес­ли это хо­ро­ший спек­такль. От ре­пе­ти­ций – нет, я их очень не люб­лю. Бы­ва­ют ре­пе­ти­ции как вспыш­ка, ког­да ты вдруг по­лу­ча­ешь оза­ре­ние, и ад – на сле­ду­ю­щий день, ког­да ты дол­жен во­зоб­но­вить, при­ве­с­ти се­бя в со­сто­я­ние той эмо­ции, в ко­то­рой ты был. Это очень тя­же­ло.

А вни­ма­ние пуб­ли­ки, ап­ло­ди­с­мен­ты, лю­бовь в гла­зах
зри­те­лей вам при­ят­ны?

– Очень, но на уров­не рам­пы. Ког­да лю­ди уже под­хо­дят ко мне со сло­ва­ми бла­го­дар­но­с­ти, я ста­нов­люсь очень глу­пой – по­то­му что не знаю, что мне го­во­рить. Я се­бя в этой си­ту­а­ции не­на­ви­жу. Раз семь го­во­рю «спа­си­бо». Очень на­пря­га­юсь.

Вы в пер­вую оче­редь те­а­т­раль­ная ак­т­ри­са?

– Да.

Вы очень вос­тре­бо­ва­ны на те­ле­ви­де­нии. Что оно зна­чит
для вас?

– Это бы­ва­ет очень ин­те­рес­но. Мне все­гда очень ин­те­рес­но не­за­ви­си­мо от ма­те­ри­а­ла по­ра­бо­тать с ар­ти­с­та­ми стар­ше­го по­ко­ле­ния. Для ме­ня не­за­бы­ва­е­мы съем­ки в «Ма­му­ке» – те­ле­ви­зи­он­ном филь­ме, ко­то­рый сни­мал Гинз­бург. Там у ме­ня бы­ла боль­шая роль. Один из съе­моч­ных дней я сни­ма­лась с Ни­ной Рус­ла­но­вой. Я не мог­ла иг­рать, толь­ко смо­т­ре­ла, как она ра­бо­та­ет. Это гран­ди­оз­ная ар­ти­ст­ка.
я не жа­лею, что в мо­ей жиз­ни был и се­ри­ал «Ка­фе «Клуб­нич­ка». Там я уви­де­ла Га­ли­ну Поль­ских, Алек­сан­д­ра Де­мь­я­нен­ко.
А с ки­но де­ло об­сто­ит на­мно­го се­рь­ез­нее и слож­нее. То ли ки­но­ре­жис­се­ры ме­ня не ви­дят, то ли я очень за­ви­си­ма от ре­жис­се­ров, но ес­ли бы вдруг в мо­ей жиз­ни в ки­но встре­тил­ся Ива­нов, я ду­маю, для ме­ня это был бы се­рь­ез­ный старт. По­ка это­го нет. В те­а­т­ре су­ще­ст­ву­ет ог­ром­ный про­цесс рож­де­ния ро­ли, я не умею ра­бо­тать са­ма, ме­ня на­до вы­во­дить на роль. Это пер­вая при­чи­на. Вто­рая при­чи­на – объ­ем той ро­ли, ко­то­рую мне да­ют в ки­но. Я со­вер­шен­но не «го­рю» в эпи­зо­де, я мо­гу сы­г­рать боль­шую роль, а как эпи­зод­ник я не очень яр­кий че­ло­век. Ли­бо – это долж­но быть что-то та­кое не­о­бык­но­вен­ное, фе­е­рич­ное. Фей­ер­вер­ка по­ка не по­лу­ча­ет­ся. Мо­жет быть, он не рож­да­ет­ся по­то­му, что обыч­но во вре­мя съе­мок филь­ма ни у ко­го нет вре­ме­ни и с то­бой ни­кто не ра­бо­та­ет. Прав­да, бы­ло од­но ис­клю­че­ние. Мне бы­ло бе­зум­но при­ят­но, ког­да я сня­лась в не­боль­шой ро­ли у Ря­за­но­ва. Очень ин­те­рес­но с ним ра­бо­тать. Пе­ред тем как вой­ти в кадр, мы дол­гое вре­мя го­во­ри­ли, чи­та­ли, смо­т­ре­ли, ме­ня­ли ин­то­на­ции, раз­би­ра­ли роль. Это то, что мне нуж­но. По­том сня­ли эпи­зод – нас под­ве­ли к мо­ни­то­рам, да­ли по­смо­т­реть. Шла нор­маль­ная ра­бо­та, как в те­а­т­ре, ко­то­рая, на мой взгляд, долж­на быть и в ки­но.
Но я очень хо­чу иг­рать в ки­но. И хо­чу, что­бы это бы­ло сде­ла­но мною на та­ком же уров­не, как у ме­ня по­лу­ча­ет­ся в те­а­т­ре.

Что та­кое ус­пех, что та­кое ус­пеш­ная жен­щи­на и ус­пеш­ная
ли жен­щи­на вы са­ми?

– Ус­пех… слож­но ска­зать. Не­со­мнен­но, это при­зна­ние. И, на­вер­ное, это тог­да, ког­да че­ло­век се­бя на­хо­дит в жиз­ни. Это уже ус­пех. Ус­пеш­ная жен­щи­на – это, на­вер­ное, жен­щи­на, ко­то­рая очень мно­го ус­пе­ва­ет. В мо­ей жиз­ни, бла­го­да­ря мо­е­му му­жу, дру­зь­ям, все по­лу­ча­ет­ся – и де­ти ро­ди­лись, и ра­бо­та есть. Мне ка­жет­ся, что я ус­пеш­ный че­ло­век. Са­мое важ­ное – это най­ти се­бя в жиз­ни и по­лу­чать удов­ле­тво­ре­ние от то­го, что ты де­ла­ешь. При этом не­важ­но, сколь­ко ты за­ра­ба­ты­ва­ешь, на ка­кой ма­ши­не ез­дишь, в ка­кой квар­ти­ре жи­вешь. Ес­ли ты оце­нен, ну­жен, ес­ли в ка­кой-то мо­мент ты слы­шишь сло­ва «а как же без те­бя»… это и есть ус­пех.