Юрий КУЗЬМИН
Фото Александра ДАНИЛЮШИНА
«МЫ ЧАСТО НЕДООЦЕНИВАЕМ НАШИХ ЖЕНЩИН. И СЛИШКОМ УЗКИМИ ПРЕДСТАВЛЯЕМ СЕБЕ ИХ ВОЗМОЖНОСТИ. А ОНИ СПОСОБНЫ НА МНОГОЕ. НО ЧЕГО БЫ ОНИ НИ ДОСТИГЛИ В ЖИЗНИ, ПУСТЬ ПОМНЯТ, ЧТО ОНИ – ЖЕНЩИНЫ…»
Никас, когда смотришь на ваши картины, кажется, что сюжет любой из них, даже самый абстрактный, вы глубоко пережили. Поделитесь секретом, как рождаются ваши картины?
Я много учился, но некоторые вещи у меня получаются по наитию. Хотя я, конечно, как художник, переживаю «микроинфаркты», неизбежные в творческом процессе создания картины. Это касается любой моей работы: от классического портрета до пейзажа, от символизма до сюрреализма.
Между картиной и художником существует невидимая связь, связь между реальностью и нереальностью. Часто сюжеты будущих работ снятся мне во сне. Или вспоминаю какую-то картину, написанную лет 30 назад (но уже забытую), и мне вдруг снится, что она горит. Проходит некоторое время, и выясняется, что именно в тот момент, где-то далеко, у неизвестного тебе коллекционера сгорела почти вся коллекция, в которой была и работа, которую ты видел во сне.
Художник является своего рода проводником между живописью и внешним миром. Он передает миру образы, приходящие к нему извне. Он, как и писатели, например, Гоголь или Достоевский, может разговаривать со своими придуманными героями. В своей картине я почти реально вижу дом, за ним — лес, а за лесом — озеро. Более того, я вижу и то, что плавает в этом озере, даже если на самой картине всего этого не будет. И если у меня не появляется такого ощущения, то картину я просто не пишу.
Если у художника есть такое ощущение, то получается хорошая картина?
О нет. Случаются и неудачи. Творчество — очень тонкая материя. Например, Василий Пукирев за всю жизнь написал около трех тысяч картин, но в историю вошла только одна — «Неравный брак». Даже у Микеланджело не все скульптуры были идеальными. Но для большого художника достаточно одного только «Давида» или гениальной «Джоконды», чтобы войти в историю искусства.
А Алексей Саврасов вообще был горьким пьяницей. Только копий со своей знаменитой «Грачи прилетели» он написал не один десяток. Они были просто халтурой. Но когда молодой художник, между прочим, профессор в 28 лет, еще не пил и написал самый первый вариант этого полотна, тот был поистине совершенным.
Если же говорить о художниках в более широком смысле, то и у Феллини были неудачные фильмы, как, например, «Корабль плывет». В то же самое время его лента «Амаркорд» — одна из лучших в мире. Очень надеюсь, что и некоторые мои работы, конечно, не все, войдут в историю живописи.
Я лично никогда не сужу художников. Я понимаю, что у них, как и у меня, не все и не всегда получается. А любят или не любят наших известных мастеров, это вопрос другой. Тем не менее именно они останутся в памяти людской, так как заставили о себе говорить еще при жизни.
Вас часто называют в прессе культовым художником. Как вы относитесь к этому?
Сегодня любят говорить «культовый художник», «модный художник», не всегда вкладывая в это положительный смысл. Но что это значит? Есть фильмы, которые называют «другое кино». Но чем именно они отличаются от остальных, мало кто может объяснить. С понятием «модный художник» происходит то же самое. И Леонардо да Винчи, и Микеланджело, и Веласкес, и Рафаэль, и Эль Греко были когда-то модными художниками. Да почти все известные истории творцы в свое время были «модными». По-моему, главное — какая о тебе останется память и с чем ты останешься в веках.
Я лично не считаю, что понятие «культовый художник» так уж плохо. Все зависит от того, кто тебя так называет и какой смысл в эти слова вкладывает. Что же касается всяких неуместных характеристик и приклеенных ярлыков, то не в них дело.
В 90-х годах, когда я работал в стиле сюрреализма, меня называли «русским Дали». Тогда меня это не очень задевало, даже немного льстило.
И тем не менее я — сам по себе. Иногда не совсем сведущие в искусстве люди «заталкивают» тебя в какую-нибудь нишу, не понимая до конца, о чем говорят. Скажем, ты работаешь в стиле сюрреализма, а о тебе пишут: «Он создает абстрактные работы». Потом им вторят и другие, далекие от искусства «деятели». Мне кажется, что, прежде чем судить, у любого человека должно возникнуть желание разобраться в стилях, техниках и тонкостях творчества вообще.
Например, недавно я выпустил новый альбом «Символизм». Вначале хотел назвать его «Мистический символизм», но в процессе работы понял, что не все соответствует этому направлению. Пришлось оставить название «Символизм», но и в этом случае я тщательно подбирал картины, которые строго соответствовали бы заданной теме.
Вы работаете в разнообразных техниках и стилях. Кто вас этому научил? Кто ваш учитель или учителя?
Мой главный и основной учитель — вся история искусств. Также моими учителями смело можно назвать моих сокурсников по училищу и институту, тех, кто рисовал рядом. Я смотрел, как пишут они, а они смотрели, как работаю я. А педагоги, просматривая работы, зачастую все перечеркивали или говорили, где и что необходимо добавить или убрать. Хотя, справедливости ради надо признать, что основы правильного рисунка мне дали все-таки мои дорогие учителя.
То есть если ваша картина написана в стиле сюрреализма, то ваш учитель вовсе не Сальвадор Дали?
Нет, конечно. Сюрреализм — одно из направлений искусства. К нему легко можно отнести и Брейгеля, и Босха, и Магритта, и Макса Эрнста, и многих других. А сам Дали как-то сказал: «Пишите так, как видите. Совершенствуйтесь. Все равно СОВЕРШЕНСТВА вы никогда не достигните, но хотя бы немного приблизитесь к нему».
Если же говорить о великих художниках, которых я считаю своими учителями, то, скорее всего, это Брейгель, Босх, Мемлинг, Ван Эйк, Коро, Тёрнер, Гварди. Ну и, как я уже сказал, те люди, которые дали мне основы восприятия и цвета, и рисунка.
В середине 80-х годов, когда я много писал в стиле сюрреализма и исследовал для себя мир и этот сложный стиль, нам, студентам, говорили, что в СССР такого направления искусства нет, что сюрреализм — ложная западная пропаганда, выдумка и фальшь. Хотя, возможно, что в отношении некоторых модных сегодня направлений это именно так. Целый ряд современных течений — либо бред, либо простой обман. Например, предлагаю поспорить о «Черном квадрате» Казимира Малевича.
К великому сожалению, сегодня в искусстве живописи художники уделяют больше внимания цвету, нежели рисунку. Бесспорно, это тоже надо уметь делать. Например, был такой американский художник Джексон Полок. Он вообще не умел рисовать, то есть совсем не владел техникой рисунка. Вместо этого он просто разбрызгивал краски на холсте. Так получались его абстрактные картины. А когда набрызгался вволю, покончил жизнь самоубийством, поняв, что больше он ничего создать не в состоянии.
И что же? Год назад одно из его «творений» было продано на аукционе за $132 млн, став таким образом самой дорогой картиной в мире. В то же время картины Леонардо, Ван Эйка, Веласкеса, гениальность которых чувствуется в каждом их произведении, сегодня стоят дешевле, чем произведения человека, вообще не умевшего рисовать!
Но вот по поводу сюрреализма советские критики лукавили. Могу сказать, что и сюрреализм, и символизм — это реальные направления искусства. В них также есть своя классика, свой технический рисунок и свой профессиональный подход. Я бы сказал, что это самые сложные направления в живописи с точки зрения понимания природы вещей и владения техникой письма.
Говорят, что для настоящего художника женщина — источник вдохновения. Для вас тоже?
Да. Я принадлежу к поколению людей из прошлого века. Я люблю женщин и ориентацию свою менять уже не собираюсь. И женщины в моей жизни занимают самое почетное место. Они являются моими музами, помогают мне творить. Правда и то, что именно они зачастую мешают это делать. Слава богу, не всегда.
Но женщина — всегда вдохновительница мужчины и хранительница огня. А огонь, как мы знаем, понятие всеобъемлющее. Огонь — бесконечное движение, непрерывные поиски в области искусства. И тут очень многое зависит именно от женщины: как она смотрит, нравится ли ей твоя работа. Даже некоторые ее капризы могут стать стимулом для совершенствования.
Наш журнал пишет об успешных женщинах. Что такое успешная женщина с вашей точки зрения?
Вопрос не простой. Иногда для того, чтобы стать успешной, женщине надо просто удачно выйти замуж и посредством брака получить некий трамплин для дальнейшей деловой карьеры. Но успешной она может быть и без этого. Зачастую успешность — это возможность человека ни от кого не зависеть, а самому выбирать, чем заниматься, когда и с кем встречаться.
Но мне все-таки ближе, когда женщина, даже будучи независимой, остается представительницей именно слабого пола, а не превращается в некое подобие мужчины. Иначе она бесследно теряет всю свою прелесть, нежность, трепетность. А то сегодня дело доходит даже до того, что, когда, выходя из автобуса, подаешь ей руку, она шарахается, как будто ей предлагают дотронуться до оголенного электрического провода.
Но ведь такая ситуация сейчас чаще наблюдается на Западе, чем в России…
У нас сегодня женщины тоже рвутся и в бизнес, и к власти. Но ведь все равно они — женщины и, несмотря ни на что, продолжают жить в своем женском мире. Характерный пример: деловая женщина едет на машине, но вдруг, неожиданно вспомнив, что ей срочно нужно что-то купить, начинает через весь поток перестраиваться из четвертого ряда в первый. Естественно, в нее врезается несколько автомобилей, а она спокойно говорит разгневанным водителям: «Ой, извините! Я вас не заметила». Или буквально на ходу делает себе маникюр, так как у нее сегодня деловая встреча, а в косметический салон уже не успеть. И проезжая мимо, ты смотришь на все это и думаешь: «Боже мой! Что она делает?»
Хотелось бы, чтобы наши «слабые половины» были просто женщинами. За это мы их будем любить гораздо больше.
То есть, по-вашему, лучший удел женщины — домашний очаг?
Вовсе нет. Мне бы хотелось, чтобы женщина просто была помощницей и другом. И не нужно отбирать у мужчин их права и доводить до того, чтобы, условно говоря, мужчины за них вынашивали и рожали детей.
Мы, правда, часто недооцениваем наших женщин. И слишком узкими представляем себе их возможности. А они способны на многое. Но чего бы они ни достигли в жизни, пусть помнят, что они — ЖЕНЩИНЫ. А это звучит не так уж и плохо. Например, им не надо служить в армии. И вообще, женщине не следует делать того, что более свойственно мужчине.
Создавая женский образ, проникаете ли вы в сущность той дамы, которую изображаете? Понимаете ли ту женщину, которую рисуете?
Очень стараюсь, но бывает, что и ошибаюсь. Ведь природа женщины непредсказуема. Вот недавно я рисовал одну девушку, которая мне казалась спокойной, тихой. Позже я увидел ее на одной свадьбе. Там она была совершенно другой, такой, какой я ее совсем не знал: не паинькой, как на портрете, где я написал ее ангелом! Именно поэтому моя работа ей не понравилась и позже она сказала: «Здесь вы меня не почувствовали. Я львица, а вы монашку изобразили». Сейчас пишу новый вариант. Уже в образе львицы. Даже в искусстве клиент часто прав.
У вас вообще очень много портретов. Как вы относитесь к людям, чьи портреты пишите? Ведь от этого во многом зависит то, каким человек получится на картине.
Заказчики выбирают меня из многих художников. Они относятся ко мне с любовью, может быть, чувствуют, что именно я смогу отразить их характер, их внутренний мир. Разве можно на это не ответить симпатией?
Как-то у меня был такой случай. Ко мне пришел мужчина и сказал, что хочет купить мою картину. Он выбрал одну и заплатил. Я предложил проводить его до машины, а он, оказывается, приехал на метро. До этого у меня не было клиентов, не имеющих собственных автомобилей! И тут выяснилось, что этот человек восемь лет копил деньги, чтобы приобрести мою работу. Я вернул ему половину суммы и отправил домой со своим водителем.
А бывает и наоборот: ты даришь картину какому-нибудь знакомому, а он даже не позвонит и не поблагодарит в ответ.
Случалось и по-другому, когда твой подарок — картину передаривали третьему лицу. Сейчас, правда, такого не бывает. Сегодня люди дорожат моими работами, ценят их, берегут.
К своим покупателям-коллекционерам я отношусь с огромной любовью. И нередко они становятся моими добрыми друзьями. Это «мои» люди. Они приобретают мои картины, которые мне почти как дети. Они их облагораживают, включая в свой интерьер. Вот таким ценителям не жалко иногда и подарить свой труд и свою живопись.
А вы можете нарисовать портрет человека, который вам не нравится?
Наверное, могу. Ведь моменты, когда ты пишешь этих людей, не зависят ни от чего. Можно, например, писать Ленина или Наполеона, Мао или Фиделя. Все они — исторические личности. И ты не думаешь, любишь их или нет. Ты пишешь историю. Но как психолог и профессиональный художник, я должен отразить сущность тех, кого изображаю. И, конечно, согласно моему мироощущению я показываю их лучшие стороны, выбираю наиболее светлые моменты в их жизни. И сколько бы мне ни платили, я все-таки стараюсь делать это правдиво.
Веласкес, например, любил деньги и никогда не отказывался от выгодных клиентов. Как-то однажды ему заказал портрет Папа Римский Иннокентий Х. Веласкес взял плату и отобразил Папу таким, каким тот был на самом деле, не допустив в своей работе ни капли лжи. Иннокентий Х забрал картину. Однако при жизни он никому этот портрет не показывал и запретил демонстрировать его в течение 100 лет после своей смерти.
Вы — художник пишущий и художник продающий. Нет ли здесь противоречия и что для вас важнее?
Помните слова Пушкина: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать»? Художник должен уметь продавать свои картины. Он не должен писать «в стол». Все толки на этот счет — лицемерие и обман. Настоящие творцы создают свои произведения для людей.
Да, я продаю свои картины. Правда, иногда хочется что-то оставить и для себя. Но, увы, не могу. Я должен поддерживать школу и лицей, куратором и опекуном которых являюсь, и построить храм в Ульяновске. Кроме того, у меня есть дети, братья, сестра, в конце концов, друзья, которым тоже требуется моя помощь.
В истории живописи почти все известнейшие художники выгодно продавали свои картины при жизни: и Гойя, и Веласкес, и Рафаэль, и Леонардо да Винчи. Их слава шла далеко впереди них, и к ним отовсюду шли люди купить их полотна.
Когда говорят о том, что художник должен быть бедным, цепляются за имена двух-трех мастеров, которым при жизни продавать свою живопись не удавалось. Например, Ван Гог. Но он совсем не был бедным. Его брат Теодор давал ему достаточно денег, а если он получал больше, то тратился на проституток и друзей. Или часто вспоминают Рембрандта. Но он-то как раз был очень состоятельным человеком и только в свои последние годы, вложив все деньги в своего рода финансовую пирамиду — тюльпаны, разорился.
Правда, итальянский художник Караваджо умер в нищете и изгнании. Но он вынужден был бежать из Италии потому, что на родине совершил убийство, а до этого его дела пошатнулись по другой причине: он написал усопшую Богоматерь с известной в своем городе проститутки. Понятно, что покровительствовавшая ему до того церковь стала смотреть на его творчество не самым благоприятным образом.
Любому художнику деньги дают возможность быть хоть относительно, но свободным. Тогда он может позволить себе писать то, что хочет. Правда, если бы люди знали, сколько мне приходится работать, то они вряд ли пожелали бы себе той же участи. Вот я только что вернулся из утомительной поездки, послезавтра улетаю опять, и вернусь на несколько дней в Москву только для того, чтобы работать практически круглосуточно. Это и частые интервью, и встречи с клиентами днем, и напряженная работа в мастерской ночами.
Я ненавижу перелеты. Иногда хочется отдохнуть так, как отдыхают другие люди. Но где бы я ни находился, в Дубае или на Кубе, в Египте или в Эквадоре, везде приходится работать. Искусство — это тяжелый труд и горький хлеб. Но именно поэтому у меня есть все, что нужно для жизни. Ем я очень мало, сплю урывками, почти постоянно работаю и работаю. И молюсь за всех — чтобы у всех все было хорошо.
У вас много картин на религиозные темы, в вашем роду было несколько поколений священников. Что значит вера в вашей жизни? Хотя, конечно, вопрос этот очень личный.
Я отвечу. Ведь я публичный человек, и, наверное, мой ответ захотят узнать многие из тех, кто интересуется моим творчеством. Да, я верующий человек. Я верю в Бога, верю в Христа и знаю, что он меня любит. Может быть, это покажется кому-то наивным, но моя вера мне очень помогает. Я не начинаю картину, не обратившись к Богу, пишу и заканчиваю ее с молитвой.
Я верю в своего ангела-хранителя. Обращаюсь и к нему, и к ангелам моих папы и мамы, прося о помощи. И это работает, дает и здоровье, и личное благополучие. Правда, я суеверен. Например, если с полпути возвращаюсь домой, где никого нет, обязательно говорю: «Здравствуйте», иду на кухню попить воды, смотрю в зеркало. Я знаю, это нехорошо, это язычество. Но ничего не могу с собой поделать. Наверное, это в русской натуре, в крови.
Вы много путешествуете, живете в разных городах и странах. Есть ли места в мире, где вам особенно комфортно работать?
Мне комфортно во многих странах и городах, я достаточно легкий на подъем человек в этом плане. Но в то же время долго я не могу там находиться.
Русский писатель, русский художник, русский человек — это диагноз.
Все великие российские художники, волею судеб разлученные с родиной, страдали без России, даже если у них получалось работать и за ее пределами. И Набоков тосковал, и Нижин-
ский, и Михаил Чехов, и Бунин. Рахманинов, уехавший после революции в эмиграцию, в России написал 95% своих произведений и лишь 5% — за границей. И это были не лучшие его творения. Они пытались активно жить там, у них была сильная энергетика, это помогало им. Но их талант был связан с Россией
В фильме «Бег» очень тонко передана мысль Булгакова о том, что русским невозможно без России. Помните, как Михаил Ульянов —Чернота, только что выигравший у Евстигнеева — Корзухина колоссальную сумму денег, говорит нищим на набережной Сены примерно следующее: «Я сяду рядом с вами и протяну шляпу, но никто не подаст мне, потому что Россия не умещается в шляпе»…
Согласен, Булгаков великий и по-настоящему русский писатель. Все его переживания отразились в его книгах: в «Мастере и Маргарите», в «Беге», в «Собачьем сердце».
Возвращаясь к тому, о чем уже говорил, повторюсь: российский человек не может без своей родины, а какая именно кровь течет в его жилах — не так уж и важно.
Князь Юсупов убил Распутина, болея за Россию.
Во мне, например, течет и литовская, и финская, и русская кровь. Но моя родина — Россия. Несмотря на то что 85% своих денег я зарабатываю за границей, там живут мои дети, я все равно возвращаюсь сюда. По-настоящему творить я могу только здесь.
Вы много жертвуете на благотворительность, на социальные нужды. Что для вас благотворительность — зов души или желание прослыть меценатом?
Моя меценатская деятельность довольно известна. Наверное, это не очень хорошо, нескромно, но внутренне я оправдываю себя тем, что раз есть почитатели, которые интересуются моей жизнью и творчеством, то некоторые из них, видя и эту сторону моей работы, возможно, последуют такому примеру и тоже будут делать пожертвования на благие дела. Людям нужны знаковые фигуры, примеру которых они могли бы следовать.
Лично для меня благотворительность — потребность души. Еще в детстве мама мне говорила: «Три копейки заработал — одну отдай на благотворительность». Я отдаю две копейки. Оставшегося мне хватает на достойную жизнь.
Известно, что если нет голоса, хорошо петь не научишься.
С рисованием то же самое?
Кстати, недавно я тоже спел для одного диска.
Научиться рисовать можно, но стать большим художником вряд ли. Ну разве что хорошим ремесленником. Можно, конечно, не имея заметного таланта, развиваться в какой-то области. Такое бывает: человек, имевший весьма скромные задатки, совершенствует их до такого уровня, что ему начинает рукоплескать весь мир.
Понятно, что, чем раньше человек начнет заниматься живописью, еще в детском возрасте, тем больше у него гарантий добиться совершенной техники. Но научиться владеть цветом и красками так же, как, скажем, Матисс, можно и в зрелые годы.
То есть живопись может быть хобби?
Конечно. Это прекрасно, когда у человека есть такое любимое занятие. Ведь когда он рисует, через искусство ему открывается новый мир. Меня умиляет, как гордится своими картинами даже дилетант, начавший работать в этой области достаточно поздно.
К себе я неизменно строг. Обычно недоволен всем, что делаю. Но понимаю и то, что работать над какой-то одной картиной нельзя вечно, что рано или поздно ее надо сдавать. И случается, что через много лет, глядя на свою же работу отстраненным взглядом, вижу, что не так уж она и плоха. А ведь раньше сам считал иначе.
Но профессионал — это одно, любитель — совсем другое. Истинный художник — это тонкое понимание мира. Почему иногда наивный художник, по большому счету не умеющий рисовать, вдруг сильно тебя волнует? Видимо, он открывает в тебе что-то такое, чего раньше ты не ощущал. Скажем, Марк Шагал не умел рисовать. Двойка — это была лучшая его оценка в витебской школе. Но зато он превосходно чувствовал цвет, и многих это не оставляет равнодушными до сих пор.
Может быть, Шагал и Пиросмани — это тоже определенная дань моде?
Отчасти это так. Однако у этих художников есть что-то такое, что все равно тебе нравится. Повторюсь: я не строг ко многим, часто критикуемым живописцам, как современным, так и старым. Но, тем не менее, я могу быть объективным в отношении некоторых современных псевдохудожников. Мне кажется, что многие из них просто дутые величины, не имеющие к искусству никакого отношения. Просто их раскрутили. Зачастую их картины даже невозможно увидеть, поскольку находятся они в специальных банковских ячейках. И вынимают эти «шедевры» оттуда только для того, чтобы отправить в другую ячейку, принадлежащую владельцу, который заплатил за подобные творения бо?льшие деньги. Но это бизнес, а не творчество. Хочу уточнить: я говорю только о современном искусстве, и только о некоторой его части.
В заключение пожелайте, пожалуйста, что-нибудь нашим читательницам.
Будьте обаятельными, красивыми, милыми и любезными! Относитесь с уважением к себе, следите за собой. Будьте помощницами и друзьями своими мужчинам. Почитайте своих родителей, какими бы они ни были. Не злитесь попусту, потому что это отражается на ваших лицах и появляются новые морщинки. Живите не прошлым, а настоящим. Если вы опоздали на встречу, не сожалейте об этом и не ругайте себя. Постарайтесь забыть то, что изменить уже нельзя. Радуйтесь каждому дню. И тогда ваша жизнь будет намного спокойней, что незамедлительно отразится и на вашем характере, и на вашей внешности. Не верите? Убедитесь в этом сами. Будьте милосердными и мудрыми, умейте прощать.
То есть будьте просто женщинами. Любите нас, недостойных. Вам это вернется сторицею.